Тогда это вообще казалось абсурдом: кому может прийти в голову нацепить кожаные штаны? Захолустным ковбоям? Или разве что байкерам? Ну я и говорю Джиму: «Перестань, ты же запаришься». А он мне: «Может быть, но все равно они будут выглядеть отлично». Мы приехали к немцу-портному, и Джим говорит: «Сделай из кожи точную копию Levi’s». Тот был в шоке, но стал показывать нам разные виды кожи. Джим выбрал ту, из которой немец делал детские перчатки. Немец сказал: «Из этой кожи я штаны не шью, она очень нежная». А моя жена Дороти и говорит: «Это то, что ему надо». После этого Джим уже не сомневался: «Как Дороти скажет, так и будет». Примерно так на свет появился Джим Моррисон – Король ящериц.

Образ Моррисона – алкоголика, грубияна и скандалиста – соответствовал действительности?

Для Моррисона все это было частью дионисийского начала в музыке – дикого, необузданного, освобождающего от всяких моральных ограничений. Но когда он начинал петь Break on Through или Light My Fire, Моррисон-скандалист и алкоголик испарялись и рождался Моррисон-поэт. Он гипнотизировал публику, да и нас тоже. Что касается алкоголя, то как-то раз мы решили серьезно поговорить с Джимом. Я сказал: «Прекращай пить, ты далеко не так молод и крепок, как раньше». Ирония состояла в том, что ему было тогда 26 лет! «Тебе двадцать шесть, ты должен быть на пике формы, а выглядишь как старая развалина». Джим ответил: «Я в курсе, друзья, и изо всех сил стараюсь завязать». Мы ему поверили и закончили беседу чем-то типа «О’кей, это все, что мы хотели сказать, пошли пожрем». Но, к сожалению, он так и не смог остановиться.

Но, согласись, благодаря романтическому образу Моррисона и его бунтарской харизме вы и стали популярными, и во многом благодаря этому миф The Doors жив и здоров до сих пор.

По большому счету, это так. Если бы не Джим, мы бы не стали суперзвездами. А так Light My Fire стал хитом номер один в Америке в разгар «лета любви» 1967 года. Мы сбросили с первой строчки The Beatles! Против этого не попрешь, и это было здорово. Когда записываешь пластинку, тебе хочется, чтобы ее покупали. После нашего первого альбома я смог купить себе небольшой дом и «мерседес». После этого можно было спокойно делать своей девушке предложение. Я женился на ней, так как уже не сомневался, что нам будет на что жить. Публика, купив нашу пластинку, как бы передала нам послание: «Мы верим в то, что вы делаете, и жертвуем вам свои кровные пять баксов». И естественно, за всем этим стоял Джим, каким его видела публика.

После развала Doors прошло уже 35 лет. Современные фэны Doors никогда не видели Моррисона живьем. Могут ли они воспринимать его адекватно?

Мне кажется, да. Во всяком случае, они всегда могут послушать музыку. Тем не менее в Штатах все равно до сих пор очень популярен образ Моррисона – ковбоя в коже, демонического заклинателя змей, исчадья ада. Фильм Оливера Стоуна, разумеется, тоже подлил масла в огонь. Моррисон – самый сумасшедший рок-н-ролльщик всех времен? Постойте, это вы о том парне, которого я знал и любил, о Джиме из киношколы лос-анджелесского университета? Тот парень был поэтом. Да, он пил, но ведь и Джоплин пила, и Хендрикс, и Хэнк Уильямс, и Джонни Кэш. Странность пути Джима состояла в том, что он, ярый пропагандист расширения сознания, открыл для себя алкоголь после марихуаны и ЛСД. Тогда я был слишком молод, чтобы понять, что делает с человеком слава. Внутри Джима поселились демоны, которым нужно было кидать кость.

То есть ты считаешь, что марихуана и ЛСД помогают в творчестве, а алкоголь – вредит?

Мне кажется, на творчество Джима все это влияло не слишком сильно. В конце концов, его поздние песни ничуть не уступают ранним – вспомни хоть тех же Riders on the Storm. Но психоделические вещества делают тебя открытым миру, а алкоголь – наоборот. Марихуана или ЛСД подключают тебя к энергии окружающего мира и твоих собратьев-землян, они не изменяют тебя, а открывают заложенные в тебе качества. «Открой двери восприятия, и ты увидишь, что человек бесконечен», – писал Уильям Блейк. Алкоголь же полностью меняет твою личность.

Многие начинающие музыканты сейчас воспринимают рок-звездность как карьеру. Когда вы начинали, все было, наверное, по-другому.

Да, это забавно. «Когда я вырасту, стану рок-звездой». Это вообще-то не так просто, дружок. Я должен был стать адвокатом, а Моррисон – поступить в военную академию в Индианаполисе или стать дипломатом. Его отец мечтал, чтобы он стал послом в Англии. Слава богу, все эти планы пошли насмарку. Стать настоящей рок-звездой всегда будет непросто: слишком большая конкуренция. Существуют тысячи рок-групп, а суперзвездами становятся единицы. Многие, записав один диск, уже думают, что всего достигли. По-твоему, у групп типа Franz Ferdinand много шансов войти в историю?

Ты чувствуешь себя хранителем памяти о Джиме?